I

Древен народ наш – с самых первичных времен!

Он Цзянь Юань – праматерью нашей – рожден.

Как наш народ был порожден? – Могла Цзянь Юань,

Зная обычай, для жертвы принесть свою дань,

Чтобы бесплодье минуло ее, – и в ответ

Пальца большого владыки верховного след

Видит она, на него наступает... И вот,

Вся задрожав, в тот же миг понесла она плод...

Времени мало ждала она – ей суждено

Было родить и питать Государя-Зерно.

II

Месяцы вышли – она родила первенца

Так же легко, как рождает ягненка овца.

Он ей не рвал и не резал утробу тогда,

Не было матери славной – ни мук, ни вреда.

Это ль не чудо явилось у всех на глазах?

Разве верховный владыка не рад в небесах?

Чистая жертва ему не отрадна ль была,

Что так легко Цзянь Юань первенца родила?

III

В узкий загон для скота положили его.

Овцы с быками, жалея, укрыли его.

Был он покинут потом на равнине в лесу –

Но дровосеки его подобрали в лесу.

Брошен младенец на смерзшийся лед в водоем

Птица его, согревая, укрыла крылом!

Птица едва оставляет ребенка на миг –

Князя-Зерно раздается пронзительный крик.

Так был силен и протяжен им изданный звук,

Что все дороги собою наполнил вокруг!

IV

На четвереньках едва только ползает он,

Но, как скала, уже он и могуч и силен!

Пищу едва научился тянуть себе в рот –

А уж бобами успел засадить огород!

Пышно, как флаги, бобы в изобильи стоят,

Пышные злаки красиво посеяны в ряд,

Тучей тучнеет пшеница и с ней конопля,

Многое-множество тыкв покрывает поля!

V

В поле Зерно-Государь изо всех своих сил

Силам природы взрастить урожай пособил.

Дикие сорные травы сгоняет с земли,

Сеет хлеба, чтобы, ярко желтея, росли.

Вот в скорлупе своей всё набухает зерно,

Вот прорвалось, вот.росток выпускает оно...

Вот и пробился росток, вот и колос стоит:

Зерна окрепли и стали добротны на вид.

Зернами полный склоняется колос – созрел!

Тай, как наследственный дом, получил он в удел.

VI

Много прекрасных- семян раздавал он кругом:

Черное просо и просо с двойчаткой-зерном,

Красное сорго и белое! Всюду подряд

Черное просо и просо-двойчатка стоят,

Сжали и в груды сложили весь хлеб на полях.

Сорго – и красным, и белым – покрыта земля,

Носят его на плечах, на спине по домам...

Жертвы приносит народ, что взлелеял он сам!

VII

Как же нам жертву такую готовить дано? –

Тот обдирает, а тот растирает зерно,

Тот провевает, тот топчет колосья ногой,

Плещутся всплески – зерно промывает другой.

Варят зерно – уже пар над котлами поплыл.

Надо, чтоб каждый посильную лепту вложил!

Надо с полынью для жертвы размешивать жир,

Духам дороги баранов готовить на пир.

Мясо повсюду и варит, и жарит народ,

Чтобы успешно начать наступающий год.

VIII

Мы это мясо кладем в деревянный сосуд,

Чистым отваром сосуды из глины нальют...

Стал уж вздыматься от них к небесам аромат,

Неба верховный владыка доволен и рад –

Благоуханью ль, что не запоздало оно?

Жертве ль, указанной нам Государем-Зерно,–

Той, непорочной, что, свято блюдя, как закон,

Люди приносят еще и до наших времен!

Есть на юге прекрасная рыба,

Эту рыбу ловят мережей...

Есть вино у достойного мужа

Для веселья гостей пригожих.

Есть на юге прекрасная рыба,

И мережей ловить ее надо...

Есть вино у достойного мужа

Всем прекрасным гостям на радость.

Есть там дерево - ветви низко

Плети тыквы сладкой обвили...

Есть вино у достойного мужа,

Гости пиром довольны были!

Реют голуби всюду, всюду,

И слетаются целой стаей...

Есть вино у достойного мужа,

Гости пир повторить мечтают.

I

Густо тростник возле самой дороги растет,

Пусть не потопчет и пусть не примнет его скот!

Вот развернется тростник, свой наденет наряд

Нежные листья его заблестят, заблестят.

Кровные, кровные братья теперь у меня –

Не разлучайтесь, да будет вся вместе родня!

Вот и циновки для пира подстелены вам,

Низкие столики ставят – опору гостям.

II

Столики поданы, мат на циновку кладут,

Слуги, сменяясь все время, подносят еду.

Чаши хозяин сперва наливает гостям –

Гости подносят ему, чтобы выпил он сам.

Чаши омыты, но их наполняют опять:

Каждый отставил в сторонку, не стал выпивать.

Ставят соленья и с соусом острым блюда,

Ставят жаркие и печень. Богата еда!

Лакомый самый кусочек – язык и сычуг.

Гусли поют... В барабаны ударили вдруг!

III

Лук установлен – изогнуты круто углы,

И в равновесии строгом четыре стрелы;

Спущены стрелы, в цель они метко летят...

Судя по меткости, гости поставлены в ряд.

Туго натянуты луки резные, и вот,

Каждый четыре стрелы из колчана берет:

В цель как впиваются стрелы! Закончив игру,

Тех, кто не чванился, ценят гостей на пиру.

IV

Пира хозяин – потомок преславных отцов –

Добрым, приятным вином угостить нас готов.

Вот наливает большими ковшами, а сам

Жизни до желтых волос он желает гостям,

Желтых волос и пятнистой спины, как у рыб,–

Чтобы друг другу советом всегда помогли б,

Чтоб долголетней счастливая старость была,–

Дни благоденствия множатся пусть без числа!

I

На южной горе - там растут камыши,

На северной - травы душисты в глуши.

Достойные, милые гости мои -

Опора всех стран, ваша сила крепка!

Достойные, милые гости мои,

Да будет вам жизнь на века и века.

II

На южной горе разрастается тут,

На северной - тополи, вижу, растут.

Достойные, милые гости мои,

Как блеск наших царств, вас и ценят и чтут.

Достойные, милые гости мои

Пусть тысячи лет бесконечно живут!

III

На южной горе вижу поросли ив,

На северной - рощи обильные слив.

Достойные, милые гости мои

Народу заменят и мать, и отца,

Достойные, милые гости мои,

Их доблестной славе не будет конца!

IV

На южной горе - там растут лозняки,

На северной - вижу - деревья гибки.

Достойные, милые гости мои,

Иль в старости брови не будут густы?

Достойные, милые гости мои,

Пусть доблести слава цветет, как цветы

V

На южной горе - там осины краса,

На северной - видишь, катальпы леса.

Достойные, милые гости мои,

До желтой ужель не дожить головы?

Достойные, милые гости мои,

Да в мире потомство взлелеете вы!

Примечания переводчика

Иль в старости брови не будут густы? - т. е. ужели вы не доживете до глубокой старости, признаком которой являются густые брови?

До желтой ужель не дожить головы? - т. е. ужели вы не доживете до глубокой старости, когда цвет волос из седого становится желтым?

I

Ныне вином напоил допьяна,

Нас напитал от великих щедрот.

Тысячи лет да живешь, государь!

Светлое счастье твое да растет!

II

Ныне вином напоил допьяна,

Данный тобою прекрасен обед.

Тысячи лет да живешь, государь!

Да возрастет лучезарный твой свет.

III

Свет лучезарный твой блещет кругом -

Ясность высокая с добрым концом!

Добрый конец ты теперь заложил –

Мертвых наместник добро возвестил.

IV

Что возвестил он? Сосуды полны,

Яства в сосудах чисты и вкусны.

В помощь избрал ты достойных друзей

В них величавость и строгость видны.

V

В срок величавость и строгость яви!

Сын твой почтительной полон любви,

Не оскудеет любовью твой сын,

Благо вовеки тебе, господин!

VI

Благо какое да будет тебе? –

Вечно счастливый, в покоях дворца

Тысячи лет да живешь, государь!

Будет потомство твое без конца!

VII

Будет какое потомство твое? –

Милость небес навсегда над тобой,

Тысячи лет да живешь, государь!

Ты, одаренный великой судьбой!

VIII

Как одарен ты судьбой навсегда? –

Ты удостоен преславной жены,

Ты удостоен преславной жены –

Внуков отцами да будут сыны!

I

Утка и чайка на Цзине-реке– над водой.

Мертвых наместник пришел насладиться едой

С чистым вином твоим, вижу, сосуды стоят,

Яства твои издалека струят аромат.

Мертвых наместник пирует и пьет у тебя,

Счастье его совершенно, он весел и рад.

II

Утка и чайка сидят на песке у воды.

Мертвых наместник явился отведать еды.

Ты угощаешь его в изобильи вином,

Яства прекрасны на вкус на обеде твоем.

Мертвых наместник пирует и пьет у тебя,

Счастье и радость для гостя наполнили дом.

III

Утка и чайка на остров садятся средь вод.

Мертвых наместник теперь на пиру отдохнет.

Чисто отцежено, вижу, для гостя вино,

Яства твои – то крошеное мясо одно.

Мертвых наместник пирует и пьет у тебя,

Радость нисходит на гостя, и счастье полно!

IV

Утка и чайка на устье притока средь вод.

Мертвых наместнику ныне и пир и почет!

Ныне едой насладиться явился он в храм,

Счастье и радость нисходят с наместником к нам.

Мертвых наместник пирует и пьет у тебя,

Высшим блаженством и счастьем исполнен он сам!

V

Утка и чайка в стремнине потока меж скал.

Мертвых наместник, он радостным, радостным стал!

Вкусно вино твое и весел ым-веселб,

И ароматами мясо давно изошло!

Мертвых наместник пирует и пьет у тебя,

В будущем минут тебя и несчастье и зло.

I

Счастлив наш государь, прекрасен он,

Достоинством высоким одарен.

Ведя, как подобает, свой народ,

От неба принял множество щедрот,

И волей неба верно он храним,

И милость неба непрерывно с ним

II

Несчетно и счастлив он, и богат.

Его потомство– сотни мириад:

Почтительны державные сыны –

Князья, цари, достойные страны,–

Не умалят того, что сделал он,

Блюдя и помня древний наш закон!

III

У них величья полон строгий вид,

Их слава без ущерба прозвучит,

Чужды им будут ненависть и гнев.

Друзей своих советы рассмотрев,

Они стяжают счастье свыше мер,

Для всей страны кормило и пример!

IV

Примером кто, законом будет сам,

Тот мир дарует всем своим друзьям.

Владыка, и вельможа, и солдат

К царю с любовью взоры обратят.

Кто не ленив на троне будет, тот

В довольстве успокоит свой народ.

Я вижу: высоко полынь возросла,

Густая роса на цветке.

Мой милый, тебя я увидеть смогла,

И места нет в сердце тоске.

Пируем, смеемся, в беседе такой -

Нам радость с тобой и покой.

Я вижу: высоко полынь возросла,

Роса на полыни крупна.

Мой милый, тебя я увидеть смогла,

Любовь твоя света полна.

Духовная доблесть твоя без пятна -

За долгую жизнь не померкнет она!

Я вижу: высоко полынь возросла,

Повисла роса по листкам,

Мой милый, тебя я увидеть смогла -

Пируем - и радостно нам.

И братьям ты будешь примером, как брат,

Чьи доблести вечную радость сулят.

Я вижу: высоко полынь возросла,

И росы блистают вокруг.

Тебя, наконец, я увидеть смогла,

И вожжи чуть звякнули вдруг.

Согласен на сбруе бубенчиков звук...

Будь вечно счастливым и радостным, друг!

Примечания переводчика

И вожжи чуть звякнули - Чжу Си объясняет слова «чун чун» как концы вожжей, свисающие из рук возницы. Такое положение концов вожжей было возможно лишь при хорошем натяжении всех шести вожжей, т. е. при безукоризненном управлении лошадьми. Мы в своем переводе следуем поправке Б. Карлгрена, которую он, в свою очередь, берет из перевода «Шицзина» Уайли и обосновывает ссылкой на строфу восьмую "Песни о седьмой луне", где это выражение означает позвякивание вырубаемого льда. Мы, однако, отмечаем, что позвякивание на вожжах металлических украшений было возможно лишь на концах вожжей, свешивающихся в колесницу, и объяснение Чжу Си не полно, но не неверно.

I

Великодушен князь - преславный Лю!

Он отдыха не знает от работ:

Межи в полях, черты границ ведет,

С полей в амбары жатву соберет.

Зерно сложил в мешки на этот год,

В тюки припасы: думал он свой род

Во славе успокоить. "Пусть народ

Натянет луки, стрелы припасет,

Секиры, копья и щиты возьмет!"

Князь Лю тогда отправился в поход.

II

Великодушен князь - преславный Лю!

К долине этой обращает лик:

На ней народ числом уже велик.

Народ спокоен: всюду он проник -

Народ вздыхать подолгу не привык!

И вот поднялся князь на горный пик,

Спустился вновь в долину, где родник.

На поясе что было у него?

Редчайшие каменья и нефрит,

И в самоцветных ножнах меч висит.

III

Великодушен князь - преславный Лю!

Идет туда, где сто истоков вод,

Широкою долиною идет;

Поднялся он на южные хребты,

Высокий холм увидел с высоты:

Там место есть для множества жилищ,

Он жителей велел селить на нем.

Для чужеземцев он построил дом,

И здесь за словом слово будет течь,

А там пойдет за мудрой речью речь.

IV

Великодушен князь - преславный Лю!

Себе на горке прочно ставит дом.

Величья полные мужи кругом...

Велит постлать циновки в доме том,

Зовет на пир, и гости входят в дом,

Расселись - приказал он пастухам:

Свинью из хлева выбрали б,- а сам

В простые тыквы льет вино гостям.

И те едят и пьют вино его,

И как царя, как предка чтут его.

V

Великодушен князь - преславный Лю!

Его земля обширна - всех сторон

Границы очертил по тени он;

Где солнечный и где тенистый склон,

Где токи рек стремится он узнать.

Три легиона - княжеская рать...

Он знает, где возвышенность, где падь.

Межи и подати ввел с этих пор.

Узнал страну он к западу от гор.

Владений Бинь просторным стал простор!

VI

Великодушен князь - преславный Лю!

Лишь временный себе поставил дом.

Как через Вэй405 устроил он паром,

К себе железо стал возить на нем.

Устроив всех, межи везде ведет -

В довольстве множится его народ.

Строенья сжали весь Хуан-поток,

Достигли мест, где мчится Го-поток,-

Идут они, густы и широки,

До самых до излучин Жуй-реки!

Густая, густая повсюду роса –

Без солнца не высохнут росы кругом...

Мы длим свою радость, мы пьем в эту ночь

Никто не уйдет, не упившись вином.

Густая, густая повсюду роса

На травы легла, чуть блеснула заря.

Мы длим свою радость, мы пьем в эту ночь,

И пир наш кончаем в покоях царя.

Густая, густая повсюду роса –

Все ивы в росе и жужубы в росе.

Мужи благородства правдиво-светлы

И каждый прекрасен в духовной красе.

Маслины кругом и катальпы стоят,

Плоды их висящие радуют взгляд.

Мужи благородства в веселье своем

Учтивую важность осанки хранят!

Примечания переводчика

Маслины (eleococca) - дословно «тун»; из зерен этого растения выжималось масло.

Там далёко вода дождевая бежит по дороге –

Почерпните ее, принесите сюда эту воду:

Можно рис отварить и, обед приготовив, подать.

Государь, и счастливый, и вместе любезный народу,–

Для народа он словно отец и родимая мать!

Там далёко вода дождевая бежит по дороге –

Почерпните ее, принесите сюда эту воду:

Пригодится она, чтобы вымыть в ней винный сосуд.

Государь, и счастливый, и вместе любезный народу,–

И народ, прибегая к нему, обретает приют!

Там далёко вода дождевая бежит по дороге –

Соберите скорей, принесите сюда эту воду:

Пригодится, чтоб вымыть сосуды водою такой!

Государь, и счастливый, и вместе любезный народу,–

И народ, прибегая к нему, обретает покой!

От тетивы свободен красный лук,

Приняв его, я сохранил его.

Прекрасный гость сегодня у меня -

От сердца - луком одарил его!

Колокола и барабаны в ряд,

И пиром я с утра почтил его.

От тетивы свободен красный лук,-

Приняв его, я крепость дал ему.

Прекрасный гость сегодня у меня.

От сердца счастлив, радуюсь ему.

Колокола и барабаны в ряд -

Я место справа сохранял ему.

От тетивы свободен красный лук -

Приняв его, в чехол вложил его.

Прекрасный гость сегодня у меня -

Всем сердцем я всегда любил его.

Колокола и барабаны в ряд -

Всё утро я вином поил его!

Примечания переводчика

Я крепость дал ему - поместив лук в бамбуковую раму и таким образом сохраняя его упругость.

Место справа - наиболее почетное.

I

Где холм стоит, в излучину на нем

Донесся с юга теплый ветер вдруг.

Ты, наш счастливый, добрый государь,

Пришел гулять и песни петь вдвоем;

Услышь же песни этой стройный звук.

II

Прогулки – красят твой досуг они;

С приятностью гуляя, отдохни.

Ты, наш счастливый, добрый государь,

Да будет жизнь твоя полна, и ты,

Как прежние цари, окончишь дни!

III

Обширна и славна твоя земля,

И всё растет и крепнет день за днем.

Наш благосклонный мудрый государь,

Да будет жизнь твоя полна, и ты

Всех духов, как гостей, да вводишь в дом.

IV

По воле неба взыскан ты давно

Щедротами, и благо суждено

Тебе, счастливый, добрый государь!

Да будет жизнь твоя полна! Тебе

Навеки счастье чистое дано.

V

Да будут же помощники царя

Сыновним долгом, доблестью полны –

От них совет и помощь для царя.

Ты, наш счастливый, добрый государь,

Да будешь ты законом для страны!

VI

Величья полон твой достойный вид,

Будь духом чист, как скипетра нефрит,

Пусть слава добрая твоя звучит.

Ты, наш счастливый, добрый государь,

Для всей страны ты – правило и щит!

VII

Четою ныне фениксы летят,

В полете крылья их шумят, шумят,

И по местам своим расселись вдруг.

Есть много, много добрых царских слуг

Почтительных, готовых для услуг:

Сын неба для таких – любимый друг!

VIII

Четою ныне фениксы летят,

В полете крылья их шумят, шумят,

И неба достигает их полет.

Царь много, много добрых слуг найдет:

Коль царь приказы им дает –

Они полюбят весь его народ.

IX

И ныне фениксы поют четой,

На том хребте поют, что так высок...

Растут утунги на горе на той,

Чей склон глядит под солнцем на восток:

Ут нги в зелени густы, густы,

А звуки пенья так чисты, чисты!

X

Есть колесницы ныне у царя –

В его войсках так много, много их.

Есть у тебя и кони, государь,

И быстр привычный бег коней твоих!

Ты песни пел – и лишь в ответ на них

Сложил и я короткий этот стих.

Густые, густые полыни кругом -

В средине над этим пологим холмом.

Завижу ли мужа любимого я -

И рада, готовлю учтивый прием!

Густые, густые полыни кругом -

В средине - на этом речном острову.

Завижу ли мужа любимого я -

И в радости сердца глубокой живу!

Густые, густые полыни кругом -

В средине, где зелен становится склон.

Завижу ли мужа любимого я -

Как тысячу раковин дарит мне он!

Как зыбок, как зыбок из тополя челн,

Нырнет и всплывет на поверхности волн.

Завижу ли мужа любимого я -

Мир в сердце, и дух мой спокойствия полн.

Примечания переводчика

Как тысячу раковин дарит мне он - Раковины не только служили украшением, но и заменяли деньги. Смысл фразы таков: когда я завижу мужа, я бываю рада, точно он дарит мне драгоценности.

I

Народ наш страждет ныне от трудов –

Удел его пусть будет облегчен.

Подай же милость сердцу всей страны,

Чтоб мир снискать для четырех сторон.

Льстецам бесчестным воли не давай,

Чтоб всяк недобрый был предупрежден.

Закрой пути злодеям и ворам –

Небесный ведь не страшен им закон.

Дай мир далеким, к близким добрым будь,

Да укрепится этим царский трон!

II

Народ наш страждет ныне от трудов –

Пусть он вздохнет немного от работ.

Подай же милость сердцу всей страны,

Чтоб стал единым ныне наш народ!

Льстецам бесчестным воли не давай,

Чтоб в страхе был смутьянов шумный сброд.

Закрой пути злодеям и ворам,

Избавь народ от горя и забот.

Не оставляй трудов своих – тогда

Покой и государь наш обретет.

III

Народ наш страждет ныне от трудов!

Чтоб передышку всё же он имел,

Столице нашей милость окажи,

И в мире будет каждый наш удел.

Льстецам бесчестным воли не давай,

Чтоб тот был в страхе, кто забыл предел.

Закрой пути злодеям и ворам,

Пусть зло они отныне не творят.

Блюди всегда достойный, строгий вид,

И те придут, кто доблестью богат.

IV

Народ наш страждет ныне от трудов,

Пусть он немного отдохнет пока.

Подай же милость сердцу всей страны,

Чтоб скорбь людей была не так горька.

Льстецам бесчестным воли не давай,

Зло обуздай, смири клеветника,

Закрой пути злодеям и ворам,

Чтоб истина не рушилась века!

И пусть теперь ты сам и мал, и слаб,

Твоя заслуга будет велика!

V

Народ наш страждет ныне от трудов,

Он мог бы в мире жить, но мира нет.

Подай же милость сердцу всей страны,

И царство не узнает больше бед!

Льстецам бесчестным воли не давай,

Чтоб вечно в страхе подлый был клеврет,

Закрой пути злодеям и ворам,

Чтоб истине не причиняли вред.

Как яшму, будет царь любить тебя,–

Прими же этот строгий мой совет.

I

В шестую луну объявили тревогу, тревогу,

Ряды боевых колесниц приготовив в дорогу;

Четверки коней горячи и сильны в колесницах.

Погружены латы из кожи обычные. Трогай!

В свирепом напоре кидаются гуннов отряды,

И нам торопиться навстречу кочевникам надо...

Так царь свое войско в далекий поход высылает,

Чтоб в царстве его укрепились и мир, и порядок.

II

Масть в масть наши кони и силою равно богаты,

И к правилам боя коней приучили солдаты.

Мы в эту шестую луну приготовили воинам

И шлемы из кожи, и наши обычные латы.

Коль скоро одежды у нас приготовлены были,

В один переход тридцать ли мы за день проходили.

Так царь свое войско в далекий поход высылает,

Чтоб сыну небес помогли утвердиться мы в силе.

III

И кони в четверках телами массивны и длинны,

И были огромны широкие конские спины!

И наши войска лишь на гуннские орды напали -

Прекрасные подвиги наши пред всеми предстали!

И полны величья и вместе почтенья мы были,

В трудах боевых выполняя повинности наши.

В трудах боевых выполняя повинности наши,

Державе царя мы отныне покой утвердили.

IV

Но гунны, вперед не подумав, доверились силе -

Свой строй развернув, они Цзяо и Ху захватили,

И заняли Хао, и вторглись в пределы Шофана,

И вышли на северный берег Цзинхэ без изъяна.

Но сокол235 на знамени тканом сияет узором,

И белые вымпелы блещут, горят перед взором!

И десять больших боевых колесниц устремились -

Дорогу вперед нам открыли могучим напором.

V

Ровны и покойны щиты боевой колесницы:

Передний и задний на ось равномерно ложится.

Могучие кони подобраны в каждой четверке,

Могучие кони обучены строю возницей.

И наши войска нападают на гуннские орды,

Походом на северо-запад идем к Тайюани.

В правленье страной, как и в воинском деле, Инь Цзи-фу

Для тысячи царств образцом и примером предстанет.

VI

Пирует Инь Цзи-фу - он рад - миновали невзгоды,

Обильное счастье приял он на многие годы...

Домой возвращается войско из дальнего Хао,

И кажутся вечностью долгие наши походы...

Вином угощая, пирует Инь Цзи-фу с друзьями,

В жиру черепаха, раскрошенный карп перед нами.

И кто здесь пирует?-Чжан Чжун, повсеместно известный

Сыновним почтеньем и братской любовью, с друзьями.

Примечания переводчика

О походе воеводы Инь Цзи-фу на гуннов - История всего похода передается китайскими историографами так. После смерти царей Чэн-вана и Кан-вана (1078 г. до н. э.) династия Чжоу стала приходить в упадок. Через восемь поколений после них царь Ли-ван был настолько жесток и свиреп, что чжоусцы изгнали его, и он удалился в Чжи. Гунны вторглись в страну и подошли близко к столице. Царь в это время умер, и его сын Цзин вступил на престол (827 г. до н. э.). Он повелел Инь Цзи-фу повести войска и разбить гуннов. Инь Цзи-фу вернулся с победой.

Ли - китайская мера длины, не имевшая, особенно в то время, в своей основе точного стандарта, но примерно равная половине километра.

В один переход проходили мы за день тридцать ли - Такая медленность продвижения объясняется тем, что вместе с колесницами двигалась пехота и обоз с ручными телегами.

Цзяо и Хао - название местностей, идентификация которых с современг ными названиями крайне затруднительна; по-видимому, они находились в пределах современных провинций Шэньси и Ганьсу, вблизи Ху (Шэньси, уезд Саньюань) и Шофана (Ганьсу).

Сокол, змея и черепаха - изображения, вышитые на китайских знаменах.

Тайюань - в пределах бывшего округа того же названия в провинции Шэньси.

I

Милость верховный владыка сменил на грозу;

Страждет от гнева его весь народ наш внизу.

Сходное с истинным слово не выйдет из уст,

Так и расчет недалек, что ты строишь, и пуст.

"Нет мудреца и опоры!" - ты скажешь в ответ?

Правды в речах твоих только воистину нет -

Этот расчет, что построил ты, вновь недалек!

В слове моем оттого и великий упрек.

II

В дни, когда небо лишь беды нам шлет с высоты,

Не подобает быть вовсе веселым, как ты.

В дни, когда небо колеблет всю землю,- пред ним

Не подобает быть вовсе беспечным таким!

Если в согласие с истиной слово придет,

Будет и в добром согласье отныне народ.

Речь твоя доброю будет - от речи такой

Будут в народе устойчивы мир и покой.

III

Службы хотя и различны у нас, говорю:

Мы, как товарищи, оба на службе царю.

Ныне пришел я, чтоб дать тебе добрый совет.

Слушаешь ты, а к словам и внимания нет.

Ныне о важных делах я веду свою речь -

Этим с усмешкой такою нельзя пренебречь.

Древний народ говорил, что разумен лишь тот,

Кто и у сборщика сучьев советы берет!

IV

В дни, когда небо являет жестокость и гнев,

Не подобает над этим шутить, обнаглев.

Правдою правда в словах у меня, старика,-

Ты же- хоть молод, а гордость твоя велика;

Так не считай же безумными сказанных слов! -

Горе в забаву себе обратить ты готов.

Видишь: пожар все сильней и опасней везде,

Только лекарства не сыщешь ты в помощь беде!

V

В дни, когда ярости неба народу не снесть,

Не подобают тебе ни зазнайство, ни лесть.

Вид и достоинство ныне теряешь ты сам!

Добрые люди подобны теперь мертвецам:

В дни, когда плач и стенанье - народа удел,

Вникнуть в причину стенанья никто не посмел!

Смута везде, разоренье и гибель, и вот:

Нет никого, кто б утешил наш бедный народ!

VI

Небо людей просветляет, им радость дарит.

С флейтою нежной согласно сюань так звучит,

Княжеский жезл так слагался из яшм - так оно

Точно пас взяло и точно ведет вас давно.

Если ведет, разве спросишь прибавки? И вот,

Так же легко небеса просветляют народ!

Много грехов у народа, и ныне при всех

Не выставляй напоказ ты и собственный грех!

VII

Доблести муж величавый - то царства оплот,

Царства ограду собою являет народ,

Сильных удел - перед входом поставленный щит

Род знаменитый - столпом и опорой стоит,

В мире любовью к добру утвердится страна,

Родичи наши - тебе крепостная стена;

Не допускай же, чтоб стены разрушились в прах,

Чтоб не осилил тебя, одинокого, страх!

VIII

Страх перед гневом небес постоянно имей

И предаваться веселью и играм не смей;

Бойся, что небо изменит все судьбы людей,

И на погибель страшись погонять лошадей!

Небо державное - это сияющий свет,

Где б ты ни шел, от него не укроешься, нет!

Небо державное - это как солнца восход -

Всюду беспутство твое озарит и найдет!

I

Отправляясь, они молочай собирали

И на новых полях, что запаханы год,

На полях, что весной лишь они запахали...

Фан Шу прибыл, он войско уводит в поход.

Здесь три тысячи счетом его колесницы -

Это рати защита, солдаты за ней.

Фан Шу войско ведет и теперь выезжает

На четверке своих черно-серых коней.

И четверка вперед черно-серая мчится:

Боевая краснеет его колесница!

Верх - циновки, колчан - из тюленевой кожи,

В бляхах кони и вожжи в руках у возницы.

II

Отправляясь, они молочай собирали

И на новых полях, что запаханы год,

И на пашнях, лежащих у самых селений...

Фан Шу прибыл - он войско уводит в поход.

Всех три тысячи счетом его колесницы,

И драконы, и змеи в сверканье видны...

Фан Шу войско ведет и вперед выезжает;

Втулки в коже, в узорном ярме скакуны!

И звенят в удилах колокольчики звоном.

Фан Шу видим в одежды вождя облаченным,

Наколенники ярким багрянцем сияют,

И подвески бряцают нефритом зеленым!

III

Быстро, быстро вперед устремляется сокол,

И до неба стремит он высокий полет.

Но садится и он и тогда отдыхает,

Фан Шу прибыл, он войско уводит в поход!

И три тысячи счетом его колесницы -

Это рати защита, солдаты за ней.

Фан Шу войско ведет и в поход выезжает,

Гонгиста ли бьет барабанщик звучней?

Фан Шу, рати построив, им вымолвил слово,

Знаменит он, и речь и верна, и сурова.

Барабаны размеренно бьют наступленье,

И отбой барабанная дробь бьет нам снова.

IV

Как вы, варвары Цзинской земли, бестолковы -

Стать врагами посмели великой стране!

Фан Шу - старец великий, преклонный годами,

Силу дали советы его на войне.

Фан Шу войско ведет и теперь выезжает,

Толпы схвачены... Пленных к допросу ведут.

Без числа боевые идут колесницы,

В нарастающем грохоте снова идут,

Точно грома удары и грома раскаты.

Слово старца великого крепко и свято!

Прежде в дальних походах разбиты им гунны,

Смирны южные варвары, страхом объяты.

Примечания переводчика

О походе воеводы Фан Шу на южных варваров - Поход, о котором идет речь, был совершен под начальством Фан Шу в 825 г. до н. э. в правление царя Сюань-вана.

Здесь три тысячи счетом его колесниц - Считая, что на каждую колесницу приходилось 100 солдат (возница, лучник и копьеносец в самой колеснице, 72 пехотинца, сопровождающих колесницу в бою, и 25 обозных, обслуживающих этот отряд),– это была огромнейшая для того времени армия в 300 тыс. человек.

Подвески к поясу - яшмовые украшения, гребень, костяная игла для развязывания узлов и т. п.

Гонгиста ли бьет барабанщик звучней? - Речь идет об играющем на гонге, который состязается (в дуэте) с барабанщиком.

Цзин - древнее название племен южных областей Китая.

I

Колесницы охотничьи наши прочны и крепки,

Наши кони подобраны, равно сильны и легки,

Вижу: кони в четверке в груди широки, широки.

Запрягайте коней, на восток выезжайте, стрелки.

II

Колесницы охотничьи наши, гляжу, хороши,

И в четверки коней подобрали мы самых больших.

На востоке там травы растут и растут камыши;

Запрягай лошадей, на охоту скорее спеши!

III

Вот они на охоте: избрали испытанных слуг,

Их ауканьем степи кругом оглашаются вдруг.

Установлено знамя со змеями, поднят бунчук -

Там, у Ао242, облавы на зверя смыкается круг.

IV

По четверке коней в колесницы князей впряжены,

И одна за другою четверки приходят на стан.

Наколенники алые, в золоте туфель сафьян,

Собираются гости, блюдя и порядок, и сан.

V

Костяное кольцо налокотнику ровно подстать,

Стрелы к луку подобраны - ни тяжелы, ни легки...

И в едином порыве согласно стреляют стрелки;

Помогают нам в кучи убитую дичь собирать.

VI

Светло-рыжие кони четверкой у нас впряжены,

По бокам пристяжные - они не уклонятся вкось,

Быстро гонит возница, чтоб время терять не пришлось,

Стрелы метко летят и пронзают дичину насквозь.

VII

С тихим присвистом, слышу я, ржут здесь и там скакуны;

И значки и знамена, что плещутся в ветре, видны.

Нет тревоги: ни пеший, ни конный нигде не слышны.

Кладовые большие при кухне еще не полны.

VIII

Вот охотники едут, и шум колесницы возник,

Слышен шум колесницы, не слышен ни голос, ни крик.

Вижу: муж благородства, воистину, наш государь -

И, по правде, в деяниях, им совершенных, велик!

Примечания переводчика

Ао - гора под таким названием находится в уезде Сюнянсянь, провинции Хэнань.

Костяное кольцо налокотнику ровно подстать - Для лучшего натягивания тетивы на большой палец правой руки надевалось кольцо из слоновой кости, а для упора лука на левую руку надевался кожаный налокотник.

I

Счастливым днем был моу, и молиться

Коней защите начали тогда.

Охотничьи прекрасны колесницы,

Крепки в четверке кони, без труда

На этот холм большой она стремится,

Преследуя бегущие стада.

II

Счастливым днем гэн-у мы находили,

Коней избрали, что равны по силе;

Где дичь водилась, тот избрали лес.

Где бродят лани целыми стадами,

Где реки Ци и Цзюй - над берегами

Охотиться здесь будет сын небес.

III

И видишь ты долину пред собою:

Стада собрались широко вокруг,

Олени скачут - то бредут гурьбою,

То парами, как будто с другом друг.

И всех людей мы привезли с собою,

Чтоб сыну неба усладить досуг.

IV

И вот мы натянули наши луки,

На тетиве сжимают стрелы руки,

Здесь сбили поросенка кабана,

Там носорога валят с ног удары.

Да будет пир обилен наш, и в чары

Гостям нальем мы нового вина.

Примечания переводчика

Счастливым днем был моу - В древнем китайском календаре дни обозначались сочетаниями двенадцати одних и десяти других циклических знаков; через 60 дней этот цикл начинался сызнова. Нечетные дни цикла, в том числе и моу-шэнь – пятый день цикла, считались днями, в которые доминирующим началом являлась твердая сила. Эти дни были особенно благоприятны для войны, походов, охоты и т. д.

Молиться коней защите - совершать моления и жертвоприношения богу, покровителю коней. Охота, как это видно из текста, велась с особых охотничьих колесниц.

Гэн-у - седьмой день цикла считался особенно благоприятным для охоты.