I

 

Как высоки вы, южные горы,

Скалы теснятся высоко в синь...

К вам весь народ устремляет взоры,

Царский наставник, великий Инь!

Горе сердца сжигает, как пламя,

Вымолвить слово мешает страх,

О, неужель вы не видите сами:

Царство готово низвергнуться в прах.

 

II

 

Южные горы высокие в далях,

Скатов, покрытых деревьями, синь..

О, почему вы неправедным стали,

Царский наставник, великий Инь?

Небо нам мор посылает снова,

Ширится смута, и сколько бед!

И не услышишь отрадного слова,

В вас же нисколько раскаянья нет!

 

III

 

Юнь, господин наш и вождь государства,

Чжоу престола ты твердь и оплот,

Держишь в руке равновесие царства,

Крепишь воедино страну и народ!

О, прекрати заблужденья народа,

Сыну небес будь опора и щит!

Нас же в немилости долгой невзгодой

Небо великое не истощит!

 

IV

 

Личного вы не даете примера,

К службе закрыт благородному путь,

К вам у народа разрушена вера,

Но государя нельзя обмануть!

Будьте воздержанны, дух свой смирите,

Низким, как щит, не вверяйте закон!

К службам доходным пути преградите

Этой ничтожной родне ваших жен!

 

V

 

Вышнее небо неправо и снова

Всем нам грозит разореньем от смут.

Вышнего неба немилость сурова,

И прегрешения наши растут.

Если усердья исполнен правитель,

Снидет покой на людские сердца;

Если вы помыслы сердца смирите,

Сгинут и злоба, и гнев до конца.

 

VI

 

Неба великого гнев над страною!

Смута, предела не зная, растет,

И умножается с каждой луною,

Благостей мира лишая народ.

Сердце как будто пьяно от печали...

Кто у нас держит кормило страны?

Править страной вы давно перестали,-

Скорбь и страданья народа страшны!

 

VII

 

У четырех скакунов в колеснице,

Шеи крутые могучи, но, мнится,

Вижу я царства четыре предела -

Всюду лишь бедность и некуда скрыться!

 

VIII

 

Злобой исполнясь, вы вступите в свару -

Вижу я: копья готовы к удару,

Что? Уже радость и мир между вами,

Точно вы пили заздравную чару?!

 

IX

 

Небо великое в гневе сурово!

Царь наш покоя не ведает снова -

Сердце смирить он не хочет и только

Гневом встречает правдивое слово.

 

X

 

Песню слагая, подумал я: надо

Грех ваш теперь обличить без пощады,

Чтоб изменили вы помыслы сердца,

В мире взлелеяли царств мириады!

Примечания переводчика

Сыну небес - царю, приносящему жертву небу, как своему отцу.

Вижу я: копья готовы к удару - Речь идет о междоусобицах князей и крупных владетелей.

I

 

Пал летом белый иней вдруг,

И сердце ранил мне испуг;

В народе лживая молва

Растет и ширится вокруг.

Лишь вспомню, как я одинок, -

Сильнее боль сердечных мук,

От скорби тяжкой и тревог

Всё тело охватил недуг.

 

II

 

Мне дали жизнь отец и мать,

Чтоб я изведал скорби гнет!

Зачем не прежде я рожден,

Ни после этих злых невзгод?

Хвалу ли рот их изрыгнет,

Хулу ль рот их изрыгнет -

В них правды нет, и скорбь растет,

Обиды множа, в этот год.

 

III

 

Свою недолю вспомню я,

И в скорбном сердце боль и стон:

О весь народ наш! Без вины

В рабов он будет превращен.

Мы, горькие, отыщем в ком

И наше счастье, и закон?

Я вижу: ворон вниз летит;

На чью же кровлю сядет он?

 

IV

 

Так лес лишь хворост и дрова

Являет взору моему...

Народ в беде, он к небу взор

Поднял - оно сокрылось в тьму.

Когда решит оно смирить -

Кто воспротивится ему?!

Великий неба государь

Питает ненависть к кому?

 

V

 

Нам скажут, что гора низка,

Но все мы видим высь хребтов,

В народе лживая молва,

Но опровергнуть кто готов?

Значенье снов спешат спросить

У старцев... Их ответ таков:

"Я мудр, но кто же отличит

От самок воронов-самцов?".

 

VI

 

Высоко небо, но под ним

Не смею не склонить главы...

Крепка земля, но я хожу

Лишь с осторожностью, увы...

Но есть и правда, и закон

В реченьях сих людской молвы!

О люди нынешних времен,

Зачем на змей похожи вы?!

 

VII

 

Смотри, как буйно вдруг пророс

Ростками тот высокий склон!

Колеблет небо жизнь мою,

Но небом я не сокрушен!

Искали правила во мне,

Как-будто не был я найден;

Меня схватили, как врага,

Но силой я не побежден.

 

VIII

 

О, сердца боль! Как будто кто

Тенетами связал его!

Правленье нынешних времен -

Зачем, скажите, таково?

Пылает пламя высоко,

Кто может угасить его?

Столица Чжоу велика,

Погубит Бао Сы его!

 

IX

 

Я с вечной думой о конце

Смотрю: под проливным дождем

Нагружен кладью полный воз,

Но скрепы брошены на нем...

И кладь в грязи, и мы тогда -

"Ах, сударь, помоги!" - зовем.

 

X

 

О, если ты не сбросишь скреп,

Что спицам дать должны оплот,

Коль ты к вознице будешь строг,

На землю кладь не упадет,

И будет трудный путь пройден!..

Но нет твоих о сем забот.

 

XI

 

Так рыбы, брошенные в пруд,

Не могут радоваться тут!

Они всегда видны в воде,

Пусть хоть на дно они уйдут.

Сколь сердца горесть глубока

В стране жестокостей и смут!

 

XII

 

У них есть сладкое вино,

У них отменных яств полно,

И к свату в гости ходит сват,

Сосед с соседом заодно!

Я ж вспомню, как я одинок,

И горе в сердце так сильно!

 

XIII

 

Кто низок, тот имеет дом;

Кто подл, тот награжден зерном.

Несчастен ныне наш народ,

Небесным поражен бичом!

Богатый сыт, а тот, кто сир

И одинок, - скорблю о нем.

Примечания переводчика

Пал летом белый иней - Комментаторская традиция говорит, что ода написана в поучение царю Ю-вану (780-770 гг. до н. э.), отвергнувшему добрых советчиков и приблизившему злых. Это полностью подтверждается всем содержанием оды.

О весь народ наш! Без вины // В рабов он будет превращен - В древности преступников превращали в рабов, пленных из павшего царства также превращали в рабов. Речь идет о том, что если, к несчастью, царство погибнет, то вместе с этим неповинным народом все будут захвачены в плен и вместе превращены в рабов (Чжу Си).

Так лес лишь хворост и дрова // Являет взору моему... - т. е. леса уже в сущности нет, и, как этот лес, царство Чжоу близко к своей полной гибели.

Высоко небо, но под ним // Не смею не склонить главы... // Крепка земля, но я хожу // Лишь с осторожностью, увы - из боязни оскорбить божественное величие неба и земли.

Но есть и правда, и закон // В реченьях сих людской молвы! - Однако эти утверждения о высоте неба к крепости земли имеют незыблемое основание.

Искали правила во мне // Как будто не был я найден - Они принимали меня за образец для себя, но не могли его достигнуть.

Столица Чжоу велика, // Погубит Бао Сы его! - Известная своей красотой наложника царя Ю-вана - Бао Сы своим развратным поведением, завистью, клеветой и лестью пагубно влияла на царя и, по мнению китайских историков, содействовала ослаблению царства Чжоу и падению его столицы - Хао.

О, если ты не сбросишь скреп // Что спицам дать должны оплот - т. е. если царь не отбросит своих испытанных слуг и будет строг к своему главному советнику, которому он доверил управление государством.

Так рыбы, брошенные в пруд, // Не могут радоваться тут! // Они всегда видны в воде, // Пусть хоть на дно они уйдут - Так же и в государстве, где царствует жестокость, никто не может быть уверен в своей безопасности - око недоброжелателя всегда высмотрит любого человека.

I

 

Лишь началась десятая луна,

И в первый день луны, синь-мао день,

Затмилось солнце. Горе и беду

Великие сулит затменья тень!

Тогда луна утратила свой свет,

И вместе солнце свой сокрыло свет -

Внизу народу нынешних времен

Великая печаль, спасенья нет!

 

II

 

Луна и солнце бедствием грозят,

Сойдя с орбиты. С четырех сторон

Во всей стране нигде порядка нет -

Путь к службе лучшим людям прегражден.

Тогда луна утратила свой свет,

Но это - вечный для луны закон...

А ныне солнце свой сокрыло свет!

В чем зло лежит, что ныне скрылся он?

 

III

 

И молнии блестят, грохочет гром!

И мира нет, как нет добра кругом.

Вода, вскипев, на берег потекла,

С вершины горной рушилась скала,

Где берег горный - там долины падь,

И там гора, где впадина была.

О, горе! Люди нынешних времен,

Из вас никто не исправляет зла!

 

IV

 

Был Хуан-фу всей властью облечен,

Фань просвещеньем ведал у царя,

Цзя-бо - правитель, Цзюй ведет дела,

Чжун-юнь на кухне правит, чуть заря.

А Чжоу-цзы? Вершит законы он,

Карая и щедротами даря,

Гуй - конюшний. Наложница на трон

Взошла в ту пору, красотой горя.

 

V

 

Советник царский этот, Хуан-фу,

Не скажет, что не время для работ,

Он, на послуги посылая нас,

Просить у нас совета не придет.

И дом оставлен, брошена земля,

В воде и в сорняках у нас поля.

А он в ответ: "Я не чиню обид,

Так долг ваш перед старшими велит!"

 

VI

 

О, этот Хуан-фу большой мудрец!

Себе возвел он главный город в Шан,

Трех богачей он для себя избрал,

Дал им советников высокий сан.

Он не оставил старцу одного

Хранить царя у нас - приказ им дан

Всем, кто имел повозки и коней,

Идти за ним селиться в город Шан.

 

VII

 

И хоть работай, не жалея сил,

Сказать не смей, что слаб ты, изнурен.

Хоть нету ни проступка, ни вины,

Но злые рты шипят со всех сторон.

Нет! Разве небо наказанье шлет

Тебе, народ, в страданьях и беде? -

Оно - вдали, а злоба - за спиной -

Зависят распри только от людей!

 

VIII

 

Со скорбью вспомню мой родимый дом

Великое страданье вижу в нем.

Везде избыток с четырех сторон,

Лишь я живу печалью удручен.

У всех людей и отдых есть, и смех.

Вздохнуть не смею я, один из всех.

Неравный дан удел от неба нам:

Друзья живут покойно, я один

Не смею подражать своим друзьям!

Примечания переводчика

Лишь началась десятая луна, // И в первый день луны, синь-мао день // Затмилось солнце... - Древние китайские историки относят это событие к шестому году правления царя Ю-вана (775 г.. до н. э.), десятому месяцу лунного календаря и дню, стоящему под циклическими знаками синь-мао (29-й день цикла). Эта дата соответствует 29 августа 775 г. до н. э. Согласно вычислениям европейских астрономов, солнечное затмение, наблюдавшееся в Китае, действительно имело место 29 августа 775 г. до н. э.г причем ему предшествовало лунное затмение. Таким образом, настоящий текст является блестящим доказательством подлинности книги гимнов и песен.

Наложница на трон // Взошла в ту пору - Речь идет о наложнице царя Ю-вана - Бао Сы

Советник царский этот, Хуан-Фу, // Не скажет, что не время для работ - т. е. что в момент сельскохозяйственного сезона нельзя отрывать земледельцев для выполнения повинностей царю.

I

 

Велик ты, неба вышний свод!

Но ты немилостив и шлешь

И смерть, и глад на наш народ,

Везде в стране чинишь грабеж!

Ты, небо в высях, сеешь страх,

В жестоком гневе мысли нет;

Пусть те, кто злое совершил,

За зло свое несут ответ.

Но кто ни в чем не виноват -

За что они в пучине бед?

 

II

 

Преславных Чжоу род угас,

И негде утвердиться им -

Вельможи бросили дома,

Наш горький труд для них незрим.

Не бдят советники царя,

Как прежде, до ночи с утра,

И на приемах нет князей

Весь день у царского двора.

О царь, всему наперекор

Ты зло творишь взамен добра!

 

III

 

Мой голос к вышним небесам!

Нет веры истинным словам.

Как путник, царь бредет вперед,

Куда ж придет - не знает сам.

Ужели, доблести мужи,

Лишь за себя бояться вам?

Друг перед другом нет стыда,

И нет почтенья к небесам!

 

IV

 

В войне царь не идет назад,

Добром не лечит в мор и глад!

А я - постельничий, с тоски

Все дни недугами объят:

Советов доблести мужи

Царю, как прежде, не дарят;

Что б ни спросил, - "да, да!"- ответ.

Пред клеветой бегут назад.

 

V

 

О, горе тем, кто слов лишен;

Не только их бесплодна речь -

Себе страданье может влечь

От тех, кто слова не лишен.

Лишь лесть одна течет рекой,

Суля им счастье и покой.

 

VI

 

"Иди служить!" - На службе ложь,

Одни шипы и страх! И вот,

Коль неугодное речешь -

Опалы царской примешь гнет;

Царю угодное речешь -

Друзей негодованье ждет.

 

VII

 

Вернитесь же, друзья, назад!

"У нас нет дома! - говорят, -

В тоске мы с кровью слезы льем,

Промолвим слово - горе в нем!"

Когда в чужие страны шли -

Кто шел за вами строить дом?!

I

 

Далекое небо простерло внизу на земле

Одну лишь немилость, и гнев его грозный жесток!

Советы царю, зарождаясь в неправде и зле,-

Когда остановят они свой губительный ток?

Благие советы бывают - не следуют им,

Напротив,- дают исполненье советам дурным.

Услышу я эти дурные советы царю -

И вот я великой печалью и скорбью томим!

 

II

 

Вы вместе сойдетесь - злословье одно за спиной...

Не так же ль большую печаль оно сеет вокруг?

А если хороший совет предлагает иной,

Вы все заодно на него тут восстанете вдруг.

Но если дурные советы предложит иной -

Тут все заодно на него опираетесь вы!

Помыслю об этих зловредных советах царю:

К какому концу привести они могут? Увы!

 

III

 

Гаданьем ли мы утомили своих черепах? -

Они не вещают нам больше грядущий удел.

Не слишком ли много советников в царском дворце?

И не оттого ли не видим исполненных дел?

У нас предложенья царю переполнили двор,

Но выполнить их безбоязненно кто бы посмел?

Так путник, что только судачит, не смея идти,

Вперед оттого не подвинется вовсе в пути.

 

IV

 

И ваших решений предвижу я жалкий конец -

Вы древний народ наш не взяли себе в образец;

Великие истины царь наш не ставит в закон -

Одни пустяковые речи и слушает он.

Одни пустяки, и о них только споры кругом!

Так домостроитель с прохожими станет рядить -

Навряд ли успеет он вовремя выстроить дом.

 

V

 

Хоть в царстве у нас ничего еще твердого нет,

Но мудрые люди нашлись бы, пожалуй, и здесь;

В народе у нас, хоть немного осталось его,

Разумные люди к совету пригодные есть,

Достойные видом, способные править умы!..

И точно источник бегущей и чистой воды,

К погибели общей теперь не стремились бы мы.

 

VI

 

Никто б не посмел безоружным на тигра идти,

Чрез Желтую реку не стал бы шагать пешеход -

Но люди, что знают об этих простейших вещах,

Не знают сравнений и даже не смотрят вперед.

И страхом страшась, весь дрожу я, предвидя беду!

Как будто, приблизившись к бездне глубокой, стою,

Как будто я первым ступаю по тонкому льду.

Примечания переводчика

Гаданьем ли мы утомили своих черепах? - Гадание производилось по трещинам на щите черепахи, обжигаемом на огне. Автор имеет в виду, что беспрерывно повторяемые гадания относительно счастливого исхода того или иного начинания бесплодны, ибо щиты черепах перестают давать правильные ответы.

Но выполнить их безбоязненно кто бы посмел? - Но кто бы осмелился взять за них ответственность.

Но мудрые люди нашлись бы, пожалуй, и здесь - Точный перевод: [но и здесь] некоторые мудры, а некоторые нет

И точно источник бегущей и чистой воды, // К погибели общей теперь не стремились бы мы - Комментатор Чжу Си толкует соответствующие строки текста как риторический вопрос: подобно источнику текущей воды [которая не поступает в него обратно] не стремимся ли мы все заодно к гибели! Мы видим основания для такого толкования, так как вопрос ничем не выражен в тексте. Мы склонны понимать текст буквально: подобно источнику текущей воды (неиссякаемому благодаря постоянному наличию мудрых людей, способных править, в нашем народе), мы не стремились бы все заодно к гибели.

I

 

Пусть птица-певунья собою мала -

Способна до самого неба взлетать...

Сколь сердце мое раздирает печаль,

Лишь только я предков начну вспоминать

И я до рассвета уснуть не могу -

Покойные в думах отец мой и мать.

 

II

 

Кто ровен и мудр, хоть и выпьет вина,

Себе господин, в нем приятность видна.

А кто неумен, да невежда притом,

День за день всё больше сидит за вином.

Но каждый да помнит о долге своем:

Судьбу утеряв, не воротишь потом!

 

III

 

В глубокой долине растут бобы,

Я вижу: народ собирает их.

Не жаль шелкопряду детей своих -

Порою оса похищает их.

Добру научите детей своих -

Подобными вам воспитайте их!

 

IV

 

Иль на трясогузку ты бросишь свой взор -

Она и поет, и летит на простор...

Вперед, что ни день, я все дальше иду,

Шаг с каждой луной ускоряй - всё не скор!

Пораньше вставай и попозже ложись -

Жизнь давшим тебе да не будешь в укор.

 

V

 

Вот птица порхает, что в тутах живет, -

Клюет она, с тока таская зерно...

О, горе вдовицам у нас и больным -

Им, сирым, в темницах страдать суждено.

Лишь с горстью зерна выхожу со двора

Гадать, как идти мне стезею добра.

 

VI

 

Будь мягок, почтенья исполнись к другим,

Как птицы, что сели на ветви дерев.

Мы, будто приблизясь к обрыву, стоим -

Будь чуток с другими и сдерживай гнев,

Будь так осторожен, как тот на пруду,

Кто первым проходит по тонкому льду.

I

 

Вороны по воздуху крыльями бьют -

Обратно к родным вылетают местам.

У всякого счастье свое и приют,

И только несчастлив и грустен я сам.

Грехи ли мои перед небом тяжки?

В какой перед ним я повинен вине? -

Но только исполнено сердце тоски,

Не знаю, что делать, несчастному, мне?

 

II

 

Большая дорога гладка и ровна,

Но пышной травой вся покрылась она.

И сердце тоскою разбито мое,

Поранено сердце, и горесть сильна,

Она превратила меня в старика,

В постели я только вздыхаю без сна...

О, сердца тоска и глубокая боль!

И вся голова моя точно больна.

 

III

 

Посажены были катальпа и тут -

А люди и нежат деревья, и чтут.

Я мог на отца лишь с надеждой взирать,

Была мне привычной опорою мать.

Мои волоса не от их ли волос,

Не я ль к материнскому чреву прирос?

О небо! Иль не было лучшего дня,

Чем тот, когда ты породила меня?

 

IV

 

На ивах зеленый, блестящий наряд,

И звонкое слышится пенье цикад;

И воды глубоки, над ними в тиши

Стоят тростники и густы камыши.

А я точно челн - по течению вод

Скользит он, не зная, куда приплывет!

О, сердца тоска и глубокая боль!

И сном мне забыться нельзя от забот.

 

V

 

Спокойно, спокойно ступая ногой

Свой бег умеряет нарочно олень;

Чтоб самок своих отыскать, поутру

Фазаны призывней кричат, что ни день.

А я, точно древо гнилое, стою,

Оно без ветвей увядает одно.

О, сердца тоска и глубокая боль!

Узнает ли кто, как страдало оно?

 

VI

 

Бегущего зайца мы видим, и то,

Бывает, кто-либо спасает его.

Коль труп незнакомый лежит у пути,

Кто-либо всегда погребает его!

Но черствое сердце теперь у царя,

И мой государь не смягчает его.

О, сердца тоска и глубокая боль!

И слезы текут, не смиряя его.

 

VII

 

Ты принял легко, государь, клевету,

Как будто заздравную чашу вина;

Меня не любя, на досуге своем

Не стал проверять ты, была ли вина.

Срубая, дай дереву крепкий упор,

Вдоль жил направляй, если колешь, топор -

Преступных оставил по воле ходить,

Лишь я без вины осужден на позор.

 

VIII

 

Что выше бывает, чем гор вышина?

Что глубже идет, чем ключа глубина?

Не будьте легки на словах, государь, -

Бывает, что уши имеет стена.

Пусть он не подходит к запруде моей,

Мою да не снимет он с рыбами сеть!

Тот, кто без вниманья оставил меня, -

Что будет со мною - не станет жалеть!

Примечания переводчика

Вороны по воздуху крыльями бьют - Царь Ю-ван лишил, как известно, своего старшего сына И-цзю прав на отчий престол в пользу Бо-фу - сына своей любимой наложницы Бао Сы Комментаторская традиция считает, что настоящая ода излагает жалобу царевича И-цзю на немилость его отца.

Посажены были катальпа и тут - // А люди и нежат деревья, и чтут - так как они были посажены для нас нашими предками.

Пусть он не подходит к запруде моей, // Мою да не снимет он с рыбами сеть - Имеется в виду, очевидно, лишение царевича царства незаконным наследником.

I

 

Высоко ты, небо, в величьи своем;

Отец наш и мать - так мы небо зовем.

Не знаю на нас ни греха, ни вины,

А смуты в стране велики и сильны,

И небо великое в гневе на всех,

Смотрю на себя и не вижу, в чем грех;

А кары великого неба сильны...

Смотрю на себя и не вижу вины.

 

II

 

Не с ложью ли смута сплетясь разрослась,

Когда, государь, допустил ее ты?

И смута еще и еще разрослась,

Когда ты поверил речам клеветы!

Коль гневом ты встретил бы ложь, государь,

То сразу бы смута смирилась без сил;

Коль милостью истину встретил бы царь -

То сразу бы смуте предел положил.

 

III

 

Великие клятвы ты часто даешь,

А всё разрастаются смута и ложь.

Доверился людям, чье дело - разбой,

И яростней смута встает пред тобой.

Разбойничьи речи для слуха сладки,

А смута и ложь и сильны, и крепки.

Свой долг позабыв и добра не творя,

Готовят советники гибель царя.

 

IV

 

Храм предков, гляжу, - величав, величав -

Достойный правитель построил его;

Я вижу порядок великих начал -

Мудрец, заключаю, устроил его.

Стремление зрю в человеке другом -

Обдумав его, разбираю его.

А заяц - хитрит он и скачет петлей -

Собака навстречу, хватает его.

 

V

 

Деревья, что стали гибки и мягки,

Сажали для нас благородства мужи.

Услышишь случайных прохожих слова -

В них сердцем отделишь ты правду от лжи.

Великие в мире родятся слова

И прямо исходят из уст без труда,

А речи льстеца, точно шэны поют, -

На важном лице не увидишь стыда.

 

VI

 

А тот, кто клевещет, - какой человек?

Жил в травах густых он, в излучинах рек;

Нет мужества в нем, нет и силы в руках,

Призванье его - быть лишь к смуте путем,

Опора гнила, как стопы в гнойниках!

Откуда возьмется и мужество в нем?

Хоть тьма у тебя начинаний больших,

Но много ль сторонников будет твоих?

Примечания переводчика

Великие клятвы - торжественные, сопровождаемые закланием жертвенного животного клятвы по взаимной верности между царем и удельными князьями.

I

 

Что ты за человек, не знаю я,

Но замыслы твои опасны. Кто ты?

Приблизился к моей запруде ты,

Но не зашел зачем в мои ворота?

Кто спутник твой - шел следом за тобой?

То Бао, он стоял у поворота

 

II

 

Два человека шли друг другу вслед;

Кто создал мне несчастье так сурово?

Приблизился к моей запруде ты,

Зачем же не вошел утешить словом?

Таким вначале не был ты - теперь

Не счел меня достойным дружбы снова!

 

III

 

Что ты за человек, не знаю я.

Зачем ты подошел к дорожке сада?

И голос этот слышал я вблизи,

Но не видал, как ты вошел в ограду.

Не знаешь ты стыда перед людьми,

И страха пред небом знать не надо.

 

IV

 

Что ты за человек, не знаю я;

Так буйный вихрь летит, сбиваясь с круга.

Зачем не с севера приходишь ты,

Зачем ко мне ты не приходишь с юга?

Зачем приблизился к запруде ты

И только растревожил сердце друга?

 

V

 

Не торопясь, ты едешь, и тогда

Нет времени у нас остановиться;

Стремительно ты мчишься - и тогда

Находишь время смазать колесницу!

Чтоб ты хоть раз один ко мне пришел,

Как жажду я, - но суждено ли сбыться?

 

VI

 

Когда вернешься и войдешь ко мне -

Наполнишь сердце радостью такою;

А не войдешь, как будет трудно мне

Понять отказ и справиться с тоскою!

Когда бы ты хоть раз ко мне пришел,

И я б тогда исполнился покоя.

 

VII

 

Сюань и флейта в лад поют - сильна

Была в нас дружба с братскою любовью,

Жемчужных мы на нитке два зерна!

Коль впрямь меня не знаешь, по условью,

Три жертвы принеси, и поклянись,

И губы омочи священной кровью!

 

VIII

 

Коль мертвый дух иль оборотень ты -

Твое лицо для нас непостижимо;

Но виден всем твой лик, твои глаза,

И видишь ты всегда идущих мимо!

Я эту песню добрую сложил,

Чтоб двойственность твоя явилась зримо.

Примечания переводчика

Сюань - духовой керамический инструмент, род окарины.

Три жертвы - собака, свинья и петух, кровью которых скреплялись торжественные, нерушимые клятвы.

Оборотень - "юй", по объяснению комментатора Чжу Си, лисичка, живущая в водах Янцзы и Хуайхэ. Она якобы может держать во рту песок и стрелять им в отражение человека в воде; человек после этого сразу заболевает.

I

 

Причудливо вьется прекрасный узор –

Ракушками тканная выйдет парча.

Смотрю я на вас, мастера клеветы!

Давно превзошли вы искусство ткача.

 

II

 

Созвездие Сита на юге блестит,

Язык растянув, непомерно для глаз.

Смотрю я на вас, мастера клеветы,

Кто главный теперь на совете у вас?

 

III

 

Стрекочете вы, там и тут егозя,

Кого б оболгать, только ищете вы.

В словах осторожнее будьте, увы!

Уже говорят, что вам верить нельзя.

 

IV

 

Двуличный пронырлив – и тут он, и там,

Дать волю он думает лживым словам.

Смотрите же: то, что не примут от вас,

С бедою назад не вернулось бы к вам!

 

V

 

Спесивый и гордый доволен и рад,

Трудом изнуренный – печалью объят.

О синее, синее небо вдали,

Взгляни на спесивых и гордых земли,

Трудом изнуренных печаль утоли!

 

VI

 

О ты, клеветы зачинатель и лжи,

Кто главный у вас на совете, скажи?

Лжецов клеветавших схватил бы я сам

И бросил бы тиграм их всех и волкам;

Коль тигры б и волки их жрать не смогли,

На север их кинул бы к краю земли;

Коль в мрачные север не примет края,

К великому небу их кинул бы я!

 

VII

 

Дорожка от сада в ветвях тополей

И к холму ведет, что меж хлебных полей!

Лишь евнух я, Мэн-цзы, в покоях дворца;

Я эту правдивую песню сложил.

Прошу вас, прослушав ее до конца,

Размыслить о ней, благородства мужи!

Примечания переводчика

Созвездие Сита - четыре звезды созвездия Стрельца, две из этих звезд считаются языком созвездия Сита.

Дорожка от сада в ветвях тополей // И к холму ведет, что меж хлебных полей - Так клевета, начавшаяся с низов, постепенно охватывает верхи.

Евнух я, Мэн-цзы - Звание евнуха дает полное основание полагать, что автор оды сам пал жертвой клеветы и подвергся мучительному и позорному наказанию оскоплением, существовавшему в древнем Китае.