Пишу о том, что видел во сне в двадцатую ночь месяца чжэн года имао.

Десять уж лет с того времени минуло,

Как умерла ты, а я – все живой.

И не хотелось бы

Думать об этом,

Только не слажу с собой.

Тысяча ли до могилы покинутой -

Негде скорбеть мне над горькой судьбой.

 

Если бы даже теперь мы и встретились,

Ты обошла бы меня стороной.

Пылью дорожной

Весь я покрылся

И убелен сединой.

 

Ночью приснился мне сон сокровенный:

Будто в дом я вернулся родной,

С гребнем в руке

У окна ты стояла,

Снова была ты со мной.

Мы друг на друга в молчанье глядели,

Слезы текли, как поток дождевой.

 

Так год за годом пройдут, но забвения

Не принесут и минуты одной…

Лунные ночи

И холмик могильный

Под одинокой сосной.

(Мелодия "Цзянчэнцзы - Речной город")

Лес расступился. Горы просветлели.

В тени бамбука прячется ограда.

Трава от зноя у пруда поникла;

Все заглушая, верещит цикада.

 

Маячит птица в белом оперенье,

То прилетит, то скроется куда-то.

Водою отраженный, алый лотос

И воздух, напоенный ароматом.

 

За старою стеною,

За деревней,

Поодаль

От ее дворов и хижин,

Бреду один, на палку опираясь,

А солнце опускается все ниже.

 

Вчерашней ночью, где-то в третью стражу,

Пролился дождик - лучшего не надо!

И выдался в моей нелегкой жизни

Желанный день живительной прохлады.

(Мелодия "Цзянчэнцзы - Речной город")